Чтобы добиться признания в хирургическом обществе, нужно быть лучше мужчины-хирурга
Фатима Борсова
хирург-проктолог
Когда я пришла в хирургию, мне все твердили: «Это неженское дело». Пытались переубедить и коллеги, и мама, которая сама была оперирующим гинекологом. Она спрашивала меня: «Ты помнишь, как росла без моего внимания, как я после операций приходила убитой? Готова к такому?». Я была абсолютно готова.
Никогда не носила розовых очков про белоснежный халат и благодарных пациентов: знала, что быть врачом — адский труд. Может, поэтому и осталась в хирургии до конца.
Начинала путь с двумя другими девушками, но они позже ушли в другие медицинские специализации. В большинстве случаев женщины вынуждены уйти из хирургии: чтобы добиться здесь признания, нужно быть лучше мужчины-хирурга, а это требует больших жертв.
Женщины-хирурги, которых я знаю, — бездетные и зачастую одинокие. После декретного отпуска можно потерять мануальные навыки, да и после декрета с ребенком много забот. Молодые специалистки не могут нанять няню для малыша, а отцы не всегда готовы ухаживать за ребенком. Многие, опасаясь этого, не заводят детей, а ведь становление в хирургии приходится на фертильный возраст женщины. Не каждый мужчина готов поддерживать жену-хирурга или жить без ребенка. Приходится делать выбор.
Мне повезло: родила дочь еще в студенчестве, в 20 лет. Растить дочку помогали родители. Помню, как пришла после очередного ночного дежурства и завалилась спать, утром пятилетняя дочка разбудила меня со словами: «Мама, я тебе яичницу пожарила». Дети женщин-хирургов растут самостоятельными. К сожалению, мой брак распался: не смогла получить поддержку от мужа.
Хирургия требует физической выносливости и умения концентрироваться. Иногда после десятичасовой смены, проведенной на ногах, приходится еще и на следующий день дежурить. В этом смысле работа хирурга равносильна шахтерскому труду. Был случай, когда мы зашли в операционную в пять часов вечера и вышли в девять вечера следующего дня: провели там около 28 часов, отлучались только в туалет.
Нужно быть готовой к вызовам в любое время суток. Нельзя быть уверенной, что будешь присутствовать на семейных мероприятиях или отдохнешь во все полагающиеся отпускные дни.
Как-то отдыхала с семьей на природе в Алматы — мне позвонили и сообщили о срочной операции. Я спустилась с гор, поехала в аэропорт и полетела обратно в столицу — работать. Естественно, не остается времени и сил на развлечения. Трудно переносятся эмоциональные моменты: тяжело видеть боль в глазах пациентов и их родных.
У работы есть научная составляющая: принимаем участие в международных конференциях. Кроме этого, мы занимаемся консультациями, заполнением бумаг и обучением.
Как-то провели в операционной 28 часов подряд, отлучались только в туалет.
У женщин-хирургов происходит профессиональная деформация — становятся более жесткими. В операционной ты даешь четкие приказы и требуешь их немедленного выполнения — на кону человеческая жизнь, поэтому женщин-хирургов называют генералами в юбках.
Хирургия — это даже не работа, а стиль жизни. Необходимость действовать быстро и четко превращается в привычку. Когда иду на шопинг, захожу в нужный бутик, быстро определяю то, что нужно, и выхожу. Не могу долго сидеть и болтать с подругами: встречаюсь с ними, выдаю свою информацию, выслушиваю их и ухожу дальше по другим делам. Я быстро двигаюсь и ем, мало сплю. Профессия заставляет знать цену времени.
Свою первую самостоятельную операцию я провела в 22 года — получила драйв и удовольствие от процесса. В хирургии я уже 26 лет, за все это время провела около 15 000 операций. В день провожу по две-три операции.
Запоминаются сложные реконструктивные операции. Были у меня пациентки, у которых во время родов произошла травматизация и полный разрыв влагалища, промежности и нижнего таза, задней спайки, прямой кишки и кольца ануса. Для пациенток это тяжело физически и психологически: женщина не может заниматься сексом и вынуждена ходить в памперсах, так как не может держать мочу и экскременты. Зачастую это приводит к изменам мужа, распаду семьи. Женщины приходят с потухшим взглядом. Были среди них и те, кто пытался покончить с собой. Я провожу восстановление всех травмированных частей тела. Самое приятное — встречать их через несколько месяцев на контрольном осмотре: женщины преображаются, к ним возвращается жизнь.
Те, кто практикует анальный секс, тоже бывают вынуждены ложиться на проктологический стол. Пациентам рекомендую использовать лубриканты и заниматься сексом аккуратнее.
Злят моменты, когда у женщин после рождения трех детей происходит расширение объема вагины, и супруги принуждают их к анальному сексу. Это и физически, и психологически травмирует женщину. Лучше бы эти супруги дали деньги на кольпоперинеопластику — косметическое восстановление влагалища.
В Казахстане нет культуры посещения проктологов, к нам обращаются, когда уже все запущено. За рубежом, когда хирурги оперируют обостренный геморрой, начинают цокать и удивляться, как больной мог ходить до последнего. У нас практически каждый случай такой.
Из стандартных операций — удаляем свищи, полипы, производим онкологические операции на толстой кишке. Восстановление органов малого таза считается операцией посложнее. Очень важно посещать врача-проктолога после родов и после сорока лет.
Мне нравится работать ювелирно: сделать небольшой разрез, аккуратно прооперировать и зашить. Если относиться к работе просто как к ремеслу, пациенты долго и тяжело восстанавливаются, поэтому важно все делать с любовью. Ты оставляешь себя в пациентах, учениках, вкладываешь душу в каждого больного или подопечного. Для меня награда — видеть профессиональные победы моих учеников.
Со временем приходит мудрость. Мой второй супруг понимает и поддерживает меня, за что очень ему благодарна. Оставить работу в больнице за дверью дома не получается: прихожу и до ночи продолжаю отвечать больным в Ватсапе. Не работаю, только когда сплю.
